Здравствуйте, уважаемый Дух. Как мне к вам лучше обращаться?
Меня можно называть по имени площади, покровителем которой я являюсь, мы с ней одно целое. Местные вожди в свое время (1983 год) решили именовать меня «Площадь имени Уральского добровольческого танкового корпуса», но мне ближе старое и емкое «Привокзальная площадь».

Когда вы появились в этих краях?
Да уж век прошел по вашему исчислению, не меньше (1914 год). Здание новое построили для пассажиров сей станции, беленькое, большеглазое. Не такое нарядное, как прежний терем, но элегантное. При нем сквер разбили с кустиками да цветочками, дома рядом построили, как жилые, так и служебные. Помню, молоденький зодчий с усиками все бегал да проверял – командовал, имя еще у него было такое основательное – Константин…Хороший был парень, много, говорят, успел добрых дел совершить. Он потом еще храм культуры возводил рядом с моими владениями, а я помогал, чем мог.

Хозяин площади, вы чувствуете себя молодым или старым?
По меркам других моих собратьев я еще юн, но столько перемен пережил, что на несколько веков хватило бы.

Расскажите, что запомнилось более всего?
Начнем с вокзала. Чуть ли не каждые двадцать лет – новая стройка. То этаж добавят, да колонны, как в Греции, примастерят, то крылья нарастят, а поток людской сквозь арки пустят, а то и вовсе новую коробку под мрамор рядом поставят. Внутри тоже все делали – переделывали, украшали – преукрашали, так что поди от того первого здания, что мне жизнь подарило, ничего и не осталось. Вместе с вокзалом все остальное тоже расти начало. Я же сперва состоял из двухэтажных домиков небольших, в которых служители Великой Дороги жили: симпатичные такие, уютные, да только город новыми душами прирастал, и каждому кров нужен, а домики-то не резиновые…Решили, значит, их снести и новые построить – основательные, с удобствами всякими (начало 1960-х годов – ред.). В прежних коттеджах людям за водой приходилось далече ходить – все просили им ключ водоносный поближе пробить, чтоб маяты такой не было, особливо зимой…Потом, значит, памятником меня порадовали – труженику и воину (1962). Знатный вышел монумент, полюбился он мне своей мощью, статью, смыслом глубоким, стали мы с ним неразрывны почти. Опять же он путников манит своей рукавицей волшебной, а я их люблю, привечаю, хотя в суете своей они мне редко внимание да почтение оказывают.

Новые дома на площади долго строили?
Пожалуй, лет в десять они уложились (1960-е – ред.) Кстати, было у вождей и зодчих несколько идей обустройства моей территории. По одному проекту разумели огромную площадь достойную большого города – старый вокзал, что воинским стал, и тот бы в неё вошел! Другой проект (кажется, тех же ребят, что придумали, как бы расширить вокзал покрасивше), был скромней и дешевле – на нем и остановились. Однако его потом тоже меняли не раз: всем же не угодишь – одним это надо, другим-то! Парадная улица, что названа также почти, что и город тогда назывался, должна была прямо в гостиницу уткнуться. Высокую, длинную… Но кто-то из молодых и активных сказал, что так не пойдет, что сие слишком просто, и свой вариант предложил. В итоге четыре высоких красавца в небо взметнулись, но связаны вместе они неразрывною лентой–галереей внизу, где что только не продавали! А дом для гостей поставили с юга, рядом с мельницей старой, что зело прекрасна и замку подобна. Строили долго, на совесть, на пользу и радость приезжим и местным. И вроде бы с этой постройкой оформилась площадь (1969 год – ред.), мечтал я уже о спокойных летах, но люди – народ суетливый, неймется им все. То ход под землею пророют, то снова к вокзалу пристанут, то с крыш козырьки поснимают и буквы, гостиницы лик обновили всурьез, на заморский манер. Не быть здесь покою видать – такое уж место! Вон мельницы дух – мой приятель утек, не выдержал доле…Я ж пока что держусь.

А что особенно задело вас в поступках людей?
А вот сейчас расскажу эпизод. Несколько лет в середине прошлого века, как станет тепло, с инвалидных домов начинали стекаться увечные. Здесь женщин себе находили с детьми, клянчили милость у добрых людей, но тратили большую часть на вина да злую воду. А жили прям тут, за оградкой, у домиков старых тех, прежних, коттеджами что назывались. И здесь же и спали, и пили, ругались, костры разводили, отходы свои оставляли. Конечно, исконным жильцам тех домов не нравилось это – и шумно, и пахнет, и детям пример нехороший, и могут поджечь. Ругались на них, те в ответ. Мне жалко убогих, но их непотребства я долго тоже терпеть не возмог. Помог я жильцам сговориться, письмо написать в Райсовет, и сдвинулось дело. Молодчики в форме стали чаще являться, разъехались калики, ну а потом и дома те снесли вместе с оградками и цветниками….

Есть ли что-то такое, о чем вы сожалеете?
Десяток ребят уезжали на Север в поход с рюкзаками да лыжами, ну а вернулся живым из них только один. И жаль мне теперь, что не смог помешать им на поезд попасть, хотя чувствовал сразу, что дело не кончится добрым исходом…

Я, похоже, догадываюсь, о ком речь. А о чем вы больше всего скучаете и ностальгируете?
По старому скверу, лошадкам, людей развозившим, трамвайчикам старым, окраске вокзала, большому для касс павильону, ярмаркам шумным. Но больше всего я скучаю, пожалуй, по кипятилке, что рядом с вокзалом стояла. Там путник набрать мог горячей воды – очень «теплое место»!

Очень интересно было с вами пообщаться, уважаемый Дух Привокзальной. И напоследок, что бы вы пожелали нашим читателям?
Ох! Что ж можно пожелать?! Поспешайте без суеты, уважайте чужой труд и память предков, берегите историю, ищите свой путь, а еще оставляйте после себя добро, а не мусор!


Автор: Демьян Кирдяпа (Дмитрий Киряев)