Многое поменялось в железнодорожной медицине за прошедшие сто лет. Если верить официальным данным и историку медицины Ю. Соркину, больница была организована в самом начале 20 столетия, пройдя через взлеты и падения и реинкарнируясь в оболочке новых зданий. Сейчас за ней закреплен адрес Гражданская, 9, но когда-то здесь обитала её «младшая сестра» – детская дорожная поликлиника, открытая в 1964 году. Рядом, на той же улице, сложно не заметить массивное здание в неоклассическом стиле. Внимательный взгляд может обнаружить некоторое несоответствие в его архитектурном облике, что объясняется весьма просто: здание было построено в 1935 году в качестве железнодорожной поликлиники, а в первой половине 1950-х годов к ней пристроили новый корпус ведомственной больницы.

Вы спросите, а где же была больница полвека до этого? Давайте мысленно перенесемся на улицу Стрелочников. Сейчас рядом с домом № 8 нас встречают огороженная под строительство площадка и заброшенная бензоколонка с граффити философского содержания, а когда-то именно здесь, по адресу Стрелочников, 10 (до 1937 года улица носила другое имя – Большая проезжая), находилась железнодорожная больница.

Официально больница открылась в декабре 1901 года в малонаселенной на то время местности, неподалеку от железнодорожной станции Екатеринбург I. Строительство велось под надзором старшего врача Пермской железной дороги. Первоначально больница занимала деревянный корпус всего на 30 коек и барак для заразных больных еще меньшего размера. В 1912 году рядом было выстроено акушерско-гинекологическое отделение на 25 коек, а в 1915-16 годах еще четыре «карантинных» барака в связи со вспышкой сыпного тифа.

Первым врачом больницы стал талантливый человек с непростой судьбой – Михаил Петрович Соколов. Выпускник медицинского факультета Томского университета, он какое-то время работал земским врачом в Камышлове, а в 1900 году был приглашен в Екатеринбург на пост старшего врача. В истории медицины Соколов отметился тем, что первым на Урале в 1907 году провел сложную операцию по резекции желудка (удалил у пациента значительную его часть, пораженную раком), некоторое время был председателем «Уральского медицинского общества», а в 1917 году основал лечебницу врачей-специалистов. В 1919 году он короткое время занимал пост министра здравоохранения в Уральском областном правительстве, а затем, как и многие другие представители интеллигенции, покинул город вместе с отступающими на Восток колчаковскими войсками.

Первым советским начальником больницы был назначен Александр Павлович Шушаков, бывший до этого главным врачом Пермской железной дороги. Любопытно, что почти сразу после окончания медицинского факультета Казанского Университета он связал свою судьбу с железнодорожной медициной, став в 1912 году ординатором Чусовской железнодорожной больницы. В 1922 году по поручению Наркомата путей сообщения Шушаков открыл в Свердловске лабораторию физиологии и гигиены железнодорожного труда, которой заведовал 12 лет.

В 1920-е гг. железнодорожная больница бурно развивалась, одно за другим открывались новые отделения: терапевтическое, противотуберкулезное, неврологическое, акушерско-гинекологическое. Последним, кстати, с 1924 по 1932 годы заведовал известный в городе врач Исаак Абрамович Сяно, построивший в 1910 году большой двухэтажный дом на углу Вознесенского и Покровского проспектов.

В 1924 году в больнице были организованы физиотерапевтический и электролечебный кабинеты, водогрязелечебница, появился первый рентгеновский аппарат. По словам Н.Д. Семеновой, в 1923-24 годах железнодорожная больница «по своим силам и оснащенности была лучшей в городе и пользовалась большим авторитетом у населения».

Однако в 1930-е больница, по-видимому, переживает «кризис». В газете «Путевка» за 1935 год мы находим заметку, в которой пациенты жалуются на условия содержания и обращение персонала в бараке №5 Свердловской железнодорожной. 16 сентября на ужин были поданы морковные котлеты, пахнущие керосином. 19 сентября желудочным больным подали порченые яйца, а 24 сентября обед вообще забыли подать. После напоминания его все-таки принесли, но холодным и состоящим из одной свеклы. В этой же заметке жаловались на сестру Зину, которая кричала на больных и присвоила себе 70 копеек больного, просившего купить ему хлеб. А вот еще эпизод: «Больной Микрюковой (женское отделение) выписали какую-то мазь для компресса. Компресс не снимали двое суток. Когда больная находилась в лихорадочном состоянии, перед приходом врача на неё накинули второе одеяло, а когда врач ушел, одеяло унесли».

В годы войны в здании новой поликлиники на Гражданской разместился госпиталь для раненых бойцов, а вот по баракам на Стрелочников таких сведений нет. Скорей всего, они продолжали обслуживать больных, преимущественно железнодорожников, но в условиях нехватки медицинских кадров, лекарств, продовольствия и «мягкого инвентаря» (белья, спецобмундирования и тд).

Летом 1945 года специальная комиссия по обследованию больницы во главе с депутатом райсовета Поповой выявила следующие недостатки:

- санитарное состояние очень плохое, постельного белья нет или рваное, обслуживающего персонала недостаточно;

- питание больных однообразное и калорийность низкая;

- пополнение питания из продукции подсобного хозяйства, насчитывающего 25 коров, почти отсутствует, и вообще бухгалтер о нем ничего не знает;

- больным требуется 2,5 тысячи кубометров дров, а у них на сегодня только 4 кубометра
(ГАСО, ф.1948-оп.1-д.8-с.40).

В 1945 году на заседании Кагановичского райсовета рассматривали вопрос о состоянии железнодорожной больницы, которая пришла в угрожающее состояние. Ее директор, врач Коркия, выступил с весьма показательной речью, заявив, что больница строилась в 1914 году (здесь, он, видимо, имеет в виду большую часть бараков, построенных первоначально для тифозных больных, в которых впоследствии разместились различные отделения) и уже отжила свой срок. Состоит, мол, она из нескольких ветхих и гнилых бараков. «Кажется, только дотронешься и все рассыпется в пыль. Все помещение поражено грибком. В Туберкулезном отделении пол сгнил. Приходится накладывать железные некрашеные заплаты. В ушном отделении скученность-мало света, воздуха….Я прошу сессию поставить вопрос перед вышестоящими организациями о постройке новой больницы. Этот вопрос назрел настолько, что он не терпит никаких отлагательств» (ГАСО, ф.1948-1-д.8-с.50).

Однако постройки и открытия нового здания железнодорожной больницы пришлось ждать еще почти 10 лет. Периодически проводились текущие и капитальные ремонты, но какой был от них прок, мы можем узнать из справки председателя Райплана А.Калугиной «О ходе ремонта лечебных и детских учреждений района», появившейся в 1952 году. «По дорожной больнице в распределителе жаровая камера дымит, кровля протекает, стены грязные, метлахские плитки обвалились… В гинекологическом отделении ремонт проводился в марте месяце 1952 г. После ремонта кровля протекает, особенно возле дымовых труб. В кабинетах №5-6 и большой операционной комнате во время топки печей получаются взрывы, вылетают кирпичи и глина. В результате чего образовались щели длиной 4 см. Герметические дверки в печах не имеют винтов, закрываются путевыми гайками, костылями, всяким дорожным и путевым инструментом… В туберкулезном отделении в 1951 произведен капитальный ремонт. До ремонта помещение было теплое, после ремонта стены промерзают, со стен течет вода, в северных комнатах сыро, стены покрыты плесенью… В полу образовались щели, из которых тянет сыростью и плесенью. В таких условиях лежат больные с открытой формой туберкулеза» (ГАСО, ф.1948-1-д.121-с. 256-257).

Самое интересное, что после открытия в 1954 году новой большой, современной, хорошо оборудованной больницы на улице Гражданской, 7 старые бараки не были сожжены, посыпаны хлоркой и сравнены с землей. В главный корпус было переведено туберкулезное отделение, в бараках разместилась инфекционная больница, которую еще помнят старожилы района. Постепенно, правда, ветхие бараки все-таки разобрали, и к концу 90-х годов от первого здания железнодорожной больницы остались только прах и воспоминания. Что касается её «преемницы» на улице Гражданской, которую ремонтируют уже несколько лет, она по-прежнему принадлежит Свердловской железной дороге, но о дальнейшей её судьбе точных данных пока нет.